Дело в том, что я являюсь (посмотрите на имя моего дневника) почитателем травы Кубо Тайто и вселенной Блича в целом. Отсюда как вывод следует что? То, что я не мог обойти эту тему вниманием на своем дневе.
Выкладываю свой последний фик на эту тему. Предыдущие мне не понравились, а этот, во всяком случае, не вызывает у меня, автора, желания немедленно сходит пообщаться с фаянсовым другом, излив ему душу. Потому - рискну его выложить.
Имя Имен.
Автор – я, Хоакин
Отказ – Блич имеет всех, Кубо имеет Блич. Таким образом, Кубо имеет все и вся через кондом в виде Блича.
Жанр – джен и агнст в формате драббла, пожалуй.
Предупреждение – много пафоса. Очень много.
читать дальшеДля каждого шинигами есть особое имя, что звучит только для него. Имя, что дороже ему всех прочих имен, чьими бы они не были. Имя его занпакто. Личное, собственное, звучащее только для него одного Имя Имен.
И лишь один лишен этого имени. В глазах прочих он выглядел бы калекой, несчастным уродом, если бы не его дикая сила.
Но все равно – брезгливая ненависть – вот что ощущают прочие по отношению к нему. Они могут объяснять это чем угодно, но сама их суть, что глубже разума, знает – он не такой как все. И именно поэтому к нему так относиться. Он чужд им всем.
У него нет своего Имени Имен.
Он зовет себя Сильнейшим Шинигами Поколения, да он и является им, но…
Это ничего не меняет.
Руины. Руины, руины, бесконечные руины.
Смерть пришла в Общество Душ, и снимает свою жатву; каждый, кто может, сражается, а те, кто уже не могут – гибнут. Белая смерть, что низошла с разверзшихся во тьму небес.
Смерть, посланная не милосердным не богом.
Он лежит, лежит пластом… даже у него уже не осталось сил. Он много десятков раз побеждал смерть сегодня, что приходила за ним под разными именами и с разными лицами. Он радовался, побеждая её, и радовался в этот, последний раз, проигрывая ей. Радовался, пока не проиграл.
И вот теперь он лежит на земле, в центре кратера, и истекает кровью под ногами у надменного старика, что поверг его.
Он не видит неба – он рухнул ничком, и ощущает лишь запах крови и гари, что исходит от истерзанной земли.
Его глаза закрыты, а за веками колышется лишь кровавая муть, мгла, что скоро поглотит его.
Старик что-то говорит, но он не слышит его, не видит его…
Он слышит лишь один голос. Голос, звучащий в его голове. Прочие голоса, что звучали там, уже умолкли – умолк тонкий детский голосок, что говорил о том, что они могут стать сильнее вместе. Умолк грубый мужской голос, что говорил что-то о том, что он будет сражаться и умрет, как подобает… умолк кокетливый голос, что особо не вовремя говорил какие-то милые глупости, как всегда.
Остался только один голос - голос, неотличимый от его собственного:
- Ты готов?
Кровавая муть вспыхивает пронзительно-рубиновым.
- К чему?
Голос внутри усмехается:
- Узнать, кто я, конечно.
Рубиновый меркнет, превращаясь в тускло-бордовый.
- Мой предсмертный бред?
Даже в такие минуты он продолжает насмехаться над всем. Таким уж уродился.
-Не исключено. Но, может быть, ты хочешь узнать мое имя?
Вспышка. Свет меркнет.
-Ты? Неужели ты?
Голос прекращает издеваться, и становиться очень серьезным:
- Да. Скажи мне, ты хочешь узнать мое имя, но для чего? Просто для того, что бы стать сильней? Или, может, ты хочешь кого-то защитить, спасти? Например, маленькую розоволосую девочку, что истекает кровью у ворот твоего отряда? А может быть, двоих неразлучных друзей, что всегда были рядом с тобой, таких не похожих и таких одинаковых, а сейчас гибнущих среди этих развалин? Чего ты хочешь?
Тлеющие красные искорки разрезают мрак.
- Я хочу узнать твое имя.
Пауза.
- Это не ответ. Зачем? Зачем ты хочешь его узнать?
Тьма расступается перед ярким, кровавым светом, что заливает веки изнутри.
- Что бы встать сейчас. Встать, и продолжить бой.
Тишина. Оглушительная тишина внутри черепной коробки. Кажется, она длится вечность. Он уже смирился с тем, что потерпел неудачу…
- Хорошо. Слушай же.
И тогда, когда, казалось, уже мертвый шинигами рывком поднялся на ноги, из его груди вырвался неистовый клич, что разрывал воздух, рвал в ошметки духовные частицы, саму суть этого мира, трепеща во всей его сути диким воплем.
Так он назвал свое Имя Имен.
И небеса содрогнулись.